Игрушки

Подробное описание

Эти мягкие, плюшевые, пластмассовые, набитые соломой, механические и просто привлекательные игрушки вложили в нашу жизнь не мало высоко оцениваемых, душевных радостей. Кто-то свято верит и ждёт в единственную ночь в году, когда игрушки оживают. Они разговаривают, устраивают чаепития, обсуждают последние новости, увиденные сегодня днём или по телевизору... Так оно или нет, мы не знаем.
Всякий раз, вечерком, спускаясь в подвал нашего дома, я наблюдаю, а чаще слушаю, чтение дядюшки Метью вслух. Это он перечитывает свой любимый роман не менее любимым игрушкам. Игрушкам, которым отдал всю жизнь. В которых вложил душу при создании. [Пробегающий глазами серьёзный человек, скажет, мол, что вы мелочитесь? А Вы вдумайтесь, уважаемый. Кто возьмёт на себя эту тяжкую долю расплаты с игрушками? Ведь они подарили нам гору радости и душевного спокойствия, а мы им никак не ответили. Нужно быть вежливее, господа] Нынче дядюшка на пенсии. Те полсотни сделанных игрушек в молодости, обеспечили ему старость. Теперь она кажется намного беззаботней детства.

Рано утром я проснулась от назойливого стука, доносившегося откуда-то снизу. Спустившись вниз, я пришла в недоумение. Возле дядюшки стояло 15 новых игрушек, а сам он бил молотком. Я не раздумывая подошла к нему, но дядюшка, как сумасшедший трясся над своим новым проектом. Он крутился вокруг творения, на минуту останавливался, чтобы передохнуть или сравнить с предыдущей работой. Иногда отпивал из кружки и продолжал дальше. Когда он наконец закончил, бросил на меня взгляд и спросил, прихлёбывая кофе: «О! Эри, ты давно здесь?». Я задала встречный вопрос: «Что ты делаешь? Что это за игрушки? Зачем?». Я не понимала зачем он создаёт что-то новое. Ведь у него было их предостаточно.

Дядюшка почесал нос своими грязными руками, от чего у него остался след на щеке, посмотрел на моё недоумевающее лицо и спокойно, как будто ничего не было, произнёс: «А у тебя есть такое дело, которое помогает забыться, отвлечься, расслабиться? То дело, ради которого ты готова жить дальше? Самое страшное - умереть в одиночестве. Умереть совершенно одиноким. Не имея ни брата, ни жены, ни сына, ни дома. Я живу у вас только по просьбе моей матери. А остался только из-за вашей ко мне жалости, мол: он такой неудачник, пусть поживёт у нас. В подвале. - Он отвёл глаза в сторону. - Знаешь, что самое страшное? Осознавать, что никто не вспомнит о тебе и даже не побеспокоится, не увидев тебя за утренним чаем. Когда ты знаешь, что никому не нужен и твоя никчёмная жизнь не оставила никаких отпечатков в жизни мира сего. Знаешь, Эри, я никогда не умру одиноким...Моё детище будет жить, и вместе с ним и я». Дядюшка Метью остановился на своей мысли и призадумался: он просто смотрел вперёд, туда, где не было места обыденным слащавым репликам, глупым мыслям и лживым словам. Это был всего лишь дядюшка Метью. И вдруг, возник совершенно неожиданный вопрос для меня, свалившийся, как снег на голову.

- А у тебя есть друзья, Эри? Настоящие друзья?
- Есть ли у меня друзья? Конечно! У меня много друзей: Кэтти, подруга с детского сада. Именно с ней мы попадали в нелепые, порой даже курьёзные ситуации. А Дженни? Разве не с ней мы проводили каждые беззаботные дни нашей бесценной юности? Как мы были глупы и не понимали всех прелестей жизни...Джонни, Лиза, Фрида, Инга... Я могу назвать десяток ничего не значащих имён. Кто эти люди? Кем они приходятся нам? Это наши, так называемые, "друзья"?
- Друзья, - случайно обронила я, пытаясь успеть за своей мыслью. Той важной мыслью, что улетучивается, при любом столкновении с реальностью. А ведь у меня нет никаких друзей. Во всех тех людях, чьи имена я называла, я находила забвение, мимолётное веселье и успокоение.

Вскоре после нашего разговора дядюшка скончался. В свой мастерской, читая игрушкам на ночь - он уснул и больше не проснулся. Нашли его не случайно. Мать тревожил вопрос: «Где же Метью?».

Так и не дождавшись его за тем «утренним чаем», она решила навестить его. С невыносимым визгом мама выбежала из мастерской. Ну, а дальше дело понятное: отец отвёз дядю в больницу, мать захлёбывалась слезами, а я в тот момент ничего не знала. Это всё до меня донёс папа. Естественно, у меня началась паника, и я ничего толком не разобрала из его слов. Одно я знаю точно: он умер, не боясь этого, потому что в мастерской находилась кипа игрушек. Кусочек сердца дядюшки достался каждому "ребёнку". Каждый вечер они, как живые, по-прежнему собирались у кресла. У пустого старого кресла.

Был канун Рождества. Вся наша большая, шумная семейка собралась на празднование этого сказочного праздника. В холле собрались члены семьи. Дети шелестели блестящими упаковочными обёртками, всякий раз, распаковывая подарок того или иного родителя, который по некоторым причинам не изволил явиться в отчий дом.

На улице была сильная метель, и мы, теплолюбивые создания, старались не выходить из дома. Лишь порой мы сидели на лавочке под навесом, вытягивали руки и подставляли ладошки, наблюдая за волшебным явлением - холодные снежинки, с самыми различными узорами, падали и таяли, прикасаясь к нашим тёплым ладошкам. Дома было полно детей, беспамятно верующих в чудеса и жаждущих новых приключений. Жаль, тогда мы не знали - жизнь сплошное приключение. А как все знают, некоторые заканчиваются быстро, другие настолько захватывающие и увлекательные, что любой может призадуматься и позавидовать такому герою.
Этот рождественский шум и детские крики вскоре меня утомили. Я отправилась в комнату. Какого было моё удивление, когда я обернулась. В полумраке еле видны силуэты игрушек. Они окружили меня. Казалось, будто они хотят отомстить мне за дядюшку.

Я пыталась бежать, но дверь захлопнулась. Где-то в углу загорелся огонь. Стало ещё страшнее. У меня кружилась голова. Я постепенно задыхалась. Они подходили всё ближе... Внезапно дверь отворилась, и в неё влетели мои друзья. Каспиан мужественно затушил пожар, а Майкл взял меня на руки и вытащил из этого "полымя". Я очнулась под утро в своей комнате и томно помнила вчерашнее событие.
Бунт игрушек, в который мне не хотелось верить, дал повод задуматься и отдать "дань" этим прекрасным созданиям. Было принято решение открыть фабрику игрушек.

Конечно, я работала не одна. Майкл имел нужное для работы образование, Каспиан был механиком, а я выступала дизайнером. Из нас получилась отличная команда. Мы работали втроём не покладая рук. Каждый получал удовольствие. Но Каспиан хотел не просто создавать механизмы со звуком "мама" или "давай дружить", а что-то большее. Что-то сложное, что не поддавалось базовым навыкам Каспиана. Мы продали первую партию из 200 игрушек и отправили его на учёбу для освоения второй профессии. Первые четыре сезона из 12, мы трудились в одиночку и виделись только для работы, конечно, наша прибыль упала, так как это были беззвучные игрушки. Пришлось искать другой путь. Набивая их соломой, игрушки попали на антикварные полки. Видите ли в обычных магазинах наших "детей" скупали старшие поколения и кто-то из олигархов похлопотал с продажей игрушек. Таким образом, мы получали больше выручки, чем с Каспианом, но нельзя сказать, что без него стало лучше.
Теперь, когда мы остались вдвоём, Майкл стал мягок ко мне, не как раньше, а более внимательным и нежным. А на следующий день он мне подарил букет цветов! Тогда необычным выглядело и то, как он смотрел на меня. Сядет рядышком и наблюдает за моим шитьём. Тогда было жутко не удобно, но очень ясно, что это неспроста.
- А давай в кино сходим? – резко обронила я, развернувшись к нему.
Видимо он не ожидал такого поворота событий и боязливым голосом ответил: «Да, конечно...»

Ну, а дальше Вы всё сами понимаете. Сначала кино, потом вечеринка у меня дома, свидания, ночные прогулки, предложение за утренним чаем, свадьба с сотней гостей. На момент рождения первенца мы были уже достаточно обеспечены, чтобы не работать, скажем, год. Пролетели три года обучения Каспиана. Что он видит, когда заходит в мой дом, где, как он думал, его жду только я, ну, и Майкл в качестве гостя?! Он видит беременную тётку и до боли знакомого мужика. Какого было моё облегчение, когда в дом вошла симпатичная девушка лет двадцати. На ней были короткие шорты и высокие сапоги. Разумеется, такая «фифа» не для семьи, а развлечений.
Каспиан обнял меня, а подле подарил плюшевого медвежонка, ходящего, двигающего руками и говорящего «мама». Это было дело его рук. Он быстро оценил ситуацию и представил игрушку не мне, а моему животу. Я впервые чувствовала себя окружённой заботой и любовью. И это я чувствовала вечером, засыпая с игрушкой Каспиана. Тогда я поняла, как в игрушке может жить душа. Как я винила себя, что не показывала дядюшке Метью свою любовь. Теперь мой дом – мастерская. Или, правильнее сказать, что я живу в мастерской. Всей семьёй. Теперь у меня не один ребёнок, сделанный абы как для продажи, а 500 и для всей души. Ах, как приятно, что ты не один на этом свете, что есть, кому продолжить твоё дело, дядюшка, ты слышишь?